Иногда их называют сатанистами, иногда просто алкоголиками, которые показывают дурной пример молодёжи – на их концертах происходят просто непотребства. А всё это называется КОРРОЗИЕЙ МЕТАЛЛА. Но с другой стороны, КМ – одна из лучших отечественных трэшевых групп, достаточно уверенно осваивающая западный рынок. Так что повода для разговора с музыкантами было более, чем достаточно.
Встретились мы с группой в столичном Дворце Спорта "Крылья Советов", известном своими "демократическими" рок-тусовками. Здесь, в "Крыльях", на следующий день после нашей беседы с Боровом (так в народе окрестили вокалиста группы) проходила программа "Железный Марш", в которой наряду с КОРРОЗИЕЙ МЕТАЛЛА принимали участие ведущие металлисты страны.
– О вас говорят, как о представителях сатанинского рока. Но, если честно, твои тексты не воспринимаются как нечто серьёзное, как какая-то философия?
– Прежде всего, это восприятие мира через определённую аллегорию. То есть всё, что ты видишь, воспринимаешь не как все нормальные люди, а сквозь призму какой-то мистики, во всём улавливаешь некий мистический смысл. Может, из-за этого нам и клеят ярлыки: если поёшь про мистику – значит сатанист.
– Да, даже от тинейджеров приходилось слышать, что существует сатанинская церковь, которую вы посещаете.
– Это всё разговоры, никакой церкви нет. Просто у каждого человека есть свои принципы, которым он следует и в соответствии с которыми он живёт. А то, что клеят ярлыки – это уже не наши проблемы.
Есть, конечно, такие, кто верит в сатанизм на полном серьёзе, как, впрочем, и те, для кого это не имеет никакого смысла. Каждый занимается тем, чем хочет, и каждый видит именно то, что хочет видеть или слышать. Существует свобода духовного восприятия.
– Однако в текстах твоих песен присутствуют слова "дьявол", "сатана". Это для тебя больше, чем некие абстрактные понятия?
– Сатана в нашем понимании – революционное начало, то есть существо или человек, который пошёл против устоев, который поднял полчища ангелов и повёл их на битву с теми, кто создал пресловутый рай. То есть человек, который существует не в колбе, а тусуется, находится в гуще событий.
– Значит рок-н-ролл, по-твоему, – тоже сатана?
– Конечно.
– Тогда его надо расценивать как разрушающую силу, ведь сатана разрушает?
– Наверное, разрушает. Но не всё, что попало. Понимаете, есть люди, и я с ними встречался, которые считают, что Бога нет, а есть Дьявол. И всё. Я говорю – а как же без Бога? Если есть дьявол, значит и Бог есть. Но у них перевёрнутые понятия, они считают, что дьявол – это Бог. То есть всё воспринимается в зависимости от желания. Соответственно, и рок-н-ролл разрушает определённые стереотипы. Вспомните начало рок-н-ролла, когда все церкви обрушились на музыкантов, а сейчас в Америке в церквях играют рок-н-ролл, и это считается абсолютно нормальным.
– Но если он разрушает, то должен давать что-то взамен?
– Естественно. Он даёт жизнь. Жизнь – это движение, а покой – это смерть. То есть надо выбирать. Поймать, совместить два начала невозможно, по крайней мере, в нашем нынешнем воплощении.
– А как вписываются в это песни типа "Russian Vodka"?
– Это чисто натуралистическая вещь, что о ней сказать.
– В тоже время отсутствие у Паука умения говорить, как нам показалось, не прибавляет ничего ни группе, ни творчеству?
– Паук – достаточно своеобразный человек, он мыслит своими нормами, живёт в абсолютно другом измерении. Его тексты необычны в своём построении. Вот взять старых поэтов, их тоже иногда читаешь и не можешь понять, только потом начинаешь врубаться. По крайней мере, фэны нас понимают (это уж точно, сами видели на калужских концертах. – Авт.), потому что они в этом пытаются разобраться, найти смысл. У нас тексты скорее ассоциативные, чем рассказывающие. Мне хотелось бы так считать. И, естественно, это непривычно.
– Но, тем не менее, вы не пытались найти других авторов текстов, кроме Паука?
– Вы знаете, любой певец скажет, что если поёшь песню, нужно обязательно понимать её смысл, осознавать всё до конца. Почему у советских групп проблема с западными текстами? Вроде бы поют всё верно, а интонируют неправильно, потому что не до конца понимают смысл песни на английском языке. В принципе, я могу спеть какие-то ломовые тексты, где и переделывать ничего не надо, всё уже готово. Бодлера, например. Но для меня это чересчур, скажем, архивно – перепевы средневековой классики, ещё каких-то поэтов. Я не вижу в этом особого смысла, поэтому мне больше нравятся тексты Паука, чем Пушкина.
– На вашей пластинке есть песня "Джек Потрошитель". Это забойная песня, а ведь, в принципе, она должна быть траурным маршем?
– Нет, почему? Что такое траурный марш? Это, прежде всего зрительное восприятие. А в этой песне мы передаем похороны со стороны покойника. Может, он в душе радуется. Поэтому в песне такой напор и экспрессия, нет ни одной траурной ноты. Хотите, назовите это чёрным юмором.
– Когда Паук ведёт радиопередачу "Железный Марш", у него иногда проскальзывают обороты типа: "Запасайтесь банками пива и начинайте слушать". Ты не считаешь, что так и для мозгов может места не остаться , всё будет заполнено пивом?
– У каждого человека должна быть своя голова на плечах. Если вам по радио скажут: бросаемся с шестнадцатого этажа, вы пойдёте и броситесь? Я не воспринимаю алкоголь как средство опьянения. Для меня это не то, что бы стимулятор творчества, а своеобразная окраска жизни. Фэны, я думаю, разберутся – пить им , слушая радио , или нет. Тем более, я не думаю, что там для них что-то новое передают, скорее всего, эта передача рассчитана на более широкую массу слушателей. А у фэнов всё это есть в плёнках.
– Тебе не обидно, что КОРРОЗИЮ МЕТАЛЛА никогда не будут сравнивать с МЕТАЛЛИКОЙ?
– Может быть. Но шедевры-то не каждый день рождаются. Может, сейчас сидят молодые ребята в каком-то подвале, играют классно, и мы ничего об этом не знаем. Но если мы популярны, зачем нас надо сравнивать с МЕТАЛЛИКОЙ или ещё с кем-то? Мы идём своей дорогой.
"Провинция-информ" (Калуга), 1992 г. | 
